Векслер, вошел в историю науки как человек, совершивший революцию в ускорительной технике.

Владимир Иосифович родился 4 марта 1907 года в Житомире. Он был внебрачным ребёнком. В автобиографии 1953 года, написанной перед очередными выборами в Академию, он упоминает об отце, который погиб на войне в 1914 году, и эту маленькую неточность многочисленные мемуаристы повторяют в очерках о нём самом. Иосиф Векслер действительно умер в 1915 году, но ни он, ни настоящий отец Владимира Векслера - художник-авангардист Давид Штеренберг, в Первой мировой войне не участвовали. Об Иосифе Векслере мы знаем только то, что он был инженер-электрик. О Давиде Штеренберге известно несравненно больше. Уроженец Житомира, он в молодости увлёкся идеями социального переустройства мира. Вступил в еврейскую рабочую партию Бунд, принимал участие в русской революции 1905 года. В 1906 году эмигрировал в Вену, оттуда перебрался в Париж. Учился живописи, в 1914 году познакомился с А.В. Луначарским. Через три года грянул Февраль 1917-го, и Штеренберг вернулся в Россию. У него было уже, пусть скромное, положение во Франции, но Россия сулила нечто большее. Штеренберг работает в Московском Совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а уже в октябре 1917 года большевики берут власть, и его «парижский приятель» Луначарский становится наркомом просвещения. По рекомендации Луначарского, как «человек, безусловно, преданный Советской власти», Штеренберг назначается правительственным комиссаром по делам искусств. Карьеры тогда делались... быстро - не то слово - стремительно! Известно, что Штеренберг встретился с сыном, в 1923 году, когда у детдомовца Володи Векслера появились признаки туберкулёза, отец взял его с собой в длительную командировку в Германию.

Векслер скрывал, что у него есть отец. Говорил, что отца своего не помнит, воспитывался в детском доме. Это позволяло избежать лишних расспросов и делало социально близким. К тому же не слишком противоречило истине. Когда ему исполнилось 8 лет, мать во второй раз вышла замуж. Отношения отчима и пасынка не сложились. К четырнадцати годам ребёнок, как говорится, отбился от рук, и его определили в детский дом. История эта со временем обросла легендами. В какой-то мере этому способствовал сам Векслер. Он любил рассказывать о том, как был беспризорником. Беспризорник Векслер упоминается и в мемуарах физика-теоретика Анри Рухадзе, но там он предстаёт в ещё более романтическом свете - как макаренковский колонист Володька Векслер, один из героев «Педагогической поэмы». В действительности детский дом, в который определили Векслера, был не столько колонией для несовершеннолетних, сколько интернатом, причём, привилегированным. Всего в этой «колонии» (её называли иначе - коммуной) воспитывалось и училось 25 детей, учителей подбирал сам Луначарский, а это значит, что всё в этом доме - старинном особняке в Хамовническом районе Москвы - было по первому разряду.

Он был комсомольцем двадцатых годов. Таким и остался на всю жизнь. После детдома работал электромонтёром на ситценабивной фабрике имени Я.М. Свердлова. Всегда был в гуще событий. Боролся с троцкистами, отстаивал линию партии. В 1927 году по путёвке комсомола был направлен на учёбу в Институт народного хозяйства имени Плеханова, а заканчивал, уже экстерном, Московский энергетический институт. Работал в лаборатории рентгеноструктурного анализа Всесоюзного электротехнического института (ВЭИ), женился на дочери любимой учительницы, стал кандидатом в члены ВКП(б).

Он получил инженерное образование, начинал как инженер-рентгенолог и всю жизнь оставался по сути дела инженером. Правда, инженером не в нынешнем, а в изначальном, высоком смысле этого слова. Как Леонардо да Винчи.

Он начинал с рентгеновских счётчиков Гейгера-Мюллера. Усовершенствовал старые, разрабатывал новые. В это трудно поверить, но механизм работы счётчиков в то время ещё не был известен. Счётчики делали по наитию. У одних счётчики работали, у других - нет. Всё было во власти Мастера. Наука на грани искусства, мистики и волшебства. И у Векслера получалось это волшебство.

У него уже была семья, родилась дочь, но на первом месте стояла работа. И у его жены тоже. Комсомольцы 20-х годов. Романтика первых пятилеток. «Время, вперёд!», энтузиазм молодой страны Советов... Полдня отдавали общественной и партийной работе, а после обеда до позднего вечера работе как таковой и иногда расходились по домам, когда уже переставали ходить трамваи.

В 1934 году Векслер защитил диссертацию на звание «кандидата технических наук». Работа в ВЭИ стала его тяготить. Его звала к себе Большая Наука. Возможностей уйти из ВЭИ было не так уж и много, и одна из них явилась ему в виде докторантуры Физического института Академии наук (ФИАН).

Два человека на этом отрезке времени сыграли в его жизни решающую роль.

С.И. Вавилов, оптик, ученик Мандельштама, а это школа с богатейшими традициями - первым оптиком, как известно, был Господь Бог. Книга о Вавилове, написанная историком науки Лёвшиным, так и называется: «Свет - моё призвание». Однако, тогда, в тридцатые годы рождалась новая наука - ядерная физика, и мировое научное сообщество жило в предчувствии великих открытий, а Вавилов, как директор ФИАН, не мог допустить, чтобы его институт оказался не на передовой научной революции. Он делает важный шаг: приглашает в ФИАН Д.В. Скобельцына - сначала в качестве консультанта по ядерной физике, а потом и вовсе переманивает его из Питера в Москву.

Д.В. Скобельцын - патриарх советской ядерной физики и физики космических лучей, удивительно независимый по отношению к власти человек, дореволюционного воспитания, из столбовых дворян и прочая, и прочая. Дмитрий Владимирович любил Векслера за изобретательность и неутомимый ум исследователя, высоко ценил его как романтика в науке, относился к нему по-отечески, и не раз, когда Векслер уже стал всемирно знаменитым, увещевал: бросай ты свои ускорители, займись делом.

Мы не знаем, кто сделал Векслеру протекцию. Выступить на семинаре ФИАН с сообщением о своих счётчиках ему предложил И.М. Франк. Видимо, согласовав с начальством. Потом была аудиенция у Вавилова и последовало предложение поступить в докторантуру ФИАН. Тему «докторской» определил Скобельцын: «Разработка и применение пропорциональных счётчиков в физике космических лучей». Начинаются ежегодные экспедиции на Памир. В 1940 году Векслер защищает докторскую диссертацию, и в том же году Вавилов определяет его в так называемую «циклотронную бригаду». Перед молодыми людьми ставится задача создать циклотрон двух, а ещё лучше сразу четырёх метров в диаметре. Такую задачу поставил перед молодыми людьми Сергей Иванович Вавилов. Как вспоминал Е.Л. Фейнберг, задача казалась неразрешимой. И всё-таки молодые люди приступили к работе. Фейнберг читал литературу. П.А. Черенков и С.Н. Вернов занимались изготовлением модели будущего циклотрона. Оба вошли в историю науки. Один в пятидесятые годы едва не открыл радиационные пояса Земли, так называемые пояса Ван Алена. Другой, ещё в тридцатые прославился открытием «черенковского излучения».

Работу над первым фиановским циклотроном прервала война. Векслер подал заявление с просьбой отправить его на фронт, получил отказ. Ему, как секретарю парткома Института, поручают организовать эвакуацию Института в Казань. Потом было два года в Казани, работа по военной тематике, разработка, в соавторстве с Фейнбергом, радиопеленгаторов.

В конце 1943 года ФИАН возвращается в Москву, а Векслер возвращается к мыслям о том, как преодолеть пресловутый релятивистский барьер. Проблема казалась неразрешимой: при больших энергиях частицы «утяжелялись», увеличивался период обращения, резонанс пропадал, и частицы переставали ускоряться. Всю жизнь Векслер ощущал недостаток систематического образования. Он специализировался как инженер, сдавал экстерном, а что значит сдавать экстерном? - это значит, половину материала кое-как усвоить, а другую половину после экзаменов благополучно забыть. Всю жизнь он занимался самообразованием и приводил знания в систему. Проштудировал литературу по газовому разряду - и на материале разработанных «методом научного тыка» пропорциональных счётчиков написал и защитил кандидатскую диссертацию. Одолел 'Электричество» Абрагама - и на материале применения пропорциональных счётчиков к исследованию космических лучей написал и защитил «докторскую». Прочитал первую главу из 'Электронной теории» Беккера - и... И вот, пожалуйста, ещё одна легенда о том, как человек сделал открытие, «не зная школьной физики».

Менделеев увидел Периодическую таблицу во сне. Векслер придумал, как преодолеть релятивистский барьер, в одной из бесконечных продовольственных очередей военного времени. Ванна Архимеда, яблоко Ньютона, сон Менделеева, очередь Векслера... Не один Векслер думал о том, как преодолеть релятивистский барьер. Знающие люди, бравшиеся за эту задачу, приходили к выводу, что задача не имеет решений. Векслер не знал, что задача не имеет решений, и решил её ошеломляюще просто. Может быть, он был недостаточно знающим человеком. В кулуарах так и говорят. Недостаток образования превратился для него в достоинство. Наши недостатки - это продолжение наших достоинств, известная мудрость. Получается, что верна и обратная теорема: наши достоинства - это продолжение наших недостатков.

Вот как рассказывал об этом физик-теоретик Е.Л. Фейнберг (фактический соавтор открытия). В феврале 1944 года, стремясь поправить здоровье, с которым у него в то время было из рук вон плохо, Фейнберг отправился в подмосковный санаторий «Узкое»; перед отъездом Векслер спросил: «Женя, нет ли у тебя книги Беккера 'Электронная теория»? Вернувшись, Фейнберг услышал звонок Векслера: -ты знаешь, я придумал замечательную вещь!

-Какую же? «Он прочитал первую главу Беккера, и этого оказалось достаточно, чтобы придумать, как перескочить релятивистский предел! Я сказал: а если бы ты прочитал вторую главу?».

Александр Расторгуев.

Дубна.

(Продолжение следует)